Олег Самсонов в 17 лет тренировался с основным составом «Бордо», а в 28 завершил карьеру. В интервью Matchtv.ru бывший игрок рассказал, почему так произошло.

– Завершая карьеру, вы сказали, что теперь заняты в другой сфере. Что это – опять магазины детских товаров с Константином Сарсанией?

– Про Сарсанию – утка, никакого общего бизнеса у нас не было. Это кто-то выдумал, когда я только в «Зенит» перешел. Меня с кем-то перепутали и еще приписали фразу: «Будем вместе одевать деток!» Потом товарищ подошел и спросил: «Ты что, карьеру в 20 лет заканчиваешь, уже бизнес организовал?» Сейчас бизнес действительно организовал: строительство загородной недвижимости, строительство многоэтажных домов. В Петербурге работаем.

Я к этому пришел постепенно. В 24 года я решил строить дом для своей семьи. Мне предложил услуги близкий родственник, доверился ему. Оплату производил дистанционно, находясь в Краснодаре. Он пообещал, что построит дом так же хорошо и ответственно, как если бы строил себе. Вот он и построил, как себе. Приезжаю спустя полгода, а вижу совсем не то, о чем мы договаривались. Знаете, просто обнять и плакать. Я ему еще сказал: «Как же ты себя не любишь, если строил, как себе». Пришлось переделывать – так собралась команда и появилась идея организовать строительную компанию.

– Что вы уже построили?

– Мы построили один коттедж премиального уровня и три среднего класса. Среди клиентов есть спортсмены, есть футболисты премьер-лиги. Сейчас мы купили участок в перспективном районе Ленинградской области, оформляем документы, в ближайшем времени реализуем проект строительства многоквартирного дома.

«Попробовать заработать не в хоккее – это страшно». Как Дарюс Каспарайтис начал строить дома

***

– По-прежнему считаете, что переход в «Краснодар» – главная ошибка в вашей жизни?

– Я тогда сгоряча сказал, что это ошибка. На самом деле это осознанный и правильный шаг. У меня была стагнация, я понимал, что мне нужен шаг вперед. В Самаре меня все устраивало, предлагали такие же условия, как в «Краснодаре», но возможностей для развития я не видел. Когда приехал в «Краснодар», посмотрел на инфраструктуру – сразу понял, что это другой уровень. Но только в плане инфраструктуры: с футболом тогда там было тяжелее, чем сейчас.

– В мае 2012 года вы говорили о серьезных планах на «Краснодар». Через месяц вас выставили на трансфер. Что это было?

– В мае закончился сезон, прошла акклиматизация, на следующий год хотел попасть в сборную. В отпуске тренировался, даже на базу приехал на два дня раньше, чтобы последнюю программу выполнить. В столовой сидят Муслин, спортивный директор и кто-то еще. Поздоровались, поулыбались, я пошел в свой номер. На следующий день подходит ко мне кто-то из администрации: «Олег, клуб тебя не хочет брать на сбор. Тебя выставляют на трансфер». Вообще ничего не предвещало таких новостей, только собрались, должны были вместе начать бегать. Я в шоке, спрашиваю, могу ли поговорить со Славой (Муслиным – Matchtv.ru). Прихожу к нему в комнату, говорю: «Коуч, в чем проблема? Ничего не понимаю». Он такой: «Олег, у меня претензий к тебе нет. Ты растешь, прогрессируешь, но я не вижу тебя в команде. Мы сейчас берем крайнего полузащитника из «Локомотива», это мое решение». Я вспылил: «Вы ошибаетесь в своем решении». Предложил ему, чтобы я поехал на сбор и доказал там, что я достоин быть в команде. Если будет что-то не так, соберу вещи и уеду. Но он категорично говорил, что брать меня не будет.

Звоню Сергею Николаевичу (Галицкому – Matchtv.ru), спрашиваю, в чем проблема. Он говорит: «Олег, это не мое решение. Я на него никак влиять не буду, потому что тренер так сказал». Я ему: «Здорово, а мне что делать?» Он сказал разговаривать с генеральным директором. Я звоню генеральному директору и слышу: «Олег, у меня претензий к тебе нет. Ты тренируешься, все супер, это решение главного тренера». В общем, меня убрали, чтобы взять другого игрока. Я так понял, этим занимались агенты вместе со Славой. Он как раз забирал всех из «Локомотива», у него какие-то свои фишки были. Ребята рассказывали, что Слава берет деньги с игроков. Это очевидно, это многие знали. Сколько? Подписывается контракт, допустим. Прописываются премиальные, что-то отдается. Или какой-то процент от зарплаты. Не знаю, сколько: ползарплаты или двадцать процентов. Я никогда тренерам деньги не давал.

Славолюб Муслин: «Готов с Самсоновым пройти тест на детекторе лжи»

После разговора с генеральным директором мне дают бумагу, где написано: «Тренируешься, где хочешь, как хочешь и с кем хочешь». Я уезжаю в Питер, тренируюсь, бегаю, готовлюсь. Начали даже какие-то варианты предлагать. Потом он мне начал рассказывать какой-то бред: «Мы тебя приютили, хотя ты вообще не футболист. Тебе надо соглашаться на предложение Самары». А Самара мне предлагает контракт такой же, на который я туда приходил еще в 2010-м году. В пять раз меньше, чем было в «Краснодаре». Я ему говорю: «Вы поймите, я к вам сам не приходил и такой контракт не просил. Вы меня вытащили посреди сезона, я поверил вам, мы договорились. Давайте соблюдать договоренности. А если мы не можем их соблюдать, тогда сядем за стол переговоров и найдем компромисс».

– Что было дальше?

– Потом мне звонят и говорят, что нужно приезжать в июле и тренироваться с «молодежкой». Окей, нет проблем. Я приехал туда, захожу в кабинет к Владимиру Леонидовичу (Хашигу, гендиректору «Краснодара» – Matchtv.ru), мне дают тренера и расписание. В день по четыре тренировки. Говорят, что буду тренироваться вот так и что не выдержу двух недель. Но для меня чем труднее, тем интереснее. Первая тренировка начиналась в 7:30 на базе, после я должен был ехать в академию. Расстояние между ними порядка 100 км. После первой тренировки в 10:30 освобождался, в 13:00 – следующая тренировка. Потом – в 18:00. Последняя – в 21:45, тренажерный зал.

Так продолжалось долго, около двух месяцев. Я не пропустил ни одной тренировки, ездил на игры за «молодежку», за «Краснодар-2». Меня выпускали, как обезьянку, на минутку. Элементарно «убивали». А когда была тренировка в 13:00, они выносили камеру и ставили человека по физподготовке. Я бегал на пульсе 170-175, должен был пробежать в районе часа! А камеру вешали, чтобы следить, не начал ли я сдаваться. Команда – двадцать человек – отдельно тренировалась, а мне давали тренера по вратарям и человека с камерой – занимался с ними на другой части поля. Я шифровался, с тренировки сразу домой, мало ли чего может случиться.

– Вы первый российский футболист, про которого все скажут: он тренировался четыре раза в день и отработал свои миллионы. Но неужели не хотелось уже отказаться от этого контракта и поехать в «Крылья»?

– Врать не буду: деньги были важны. Но сама суть, как со мной поступали в клубе. Мы разговаривали с Сергеем Николаевичем, я пытался донести свое видение ситуации. Он вроде бы реагировал на происходящее, но почему-то у него сложилось мнение, что я барыга. Разговаривал с Хашигом: «Владимир Леонидович, у меня есть вариант с Самарой, до конца контракта 2 года. Давайте просто разорвем наш контракт, мне ваши деньги не нужны, ничего не нужно. Только с Самарой буду сам договариваться». Мне говорят: «Нет. Мы за тебя деньги заплатили, мы хотим заработать. Я ответил: «Вы не хотите видеть меня в команде, не хотите в аренду отдавать, не хотите разрывать контракт, вы загоняете меня в тупик».

Мы подали жалобу в палату по разрешению споров. Приходим с моим агентом Арсеном Минасовым и юристом, а там Хашиг, их юрист, председатель Контрольно-дисциплинарного комитета РФС сидят. Происходит полнейший цирк. Я говорю: «Давайте искать компромиссы, вот мы все сидим». Вопросы задавались только мне, но никто не спрашивал, почему я по четыре раза в день тренируюсь, почему мне тренера индивидуального дают, почему я мяч набиваю и все. Мне во всем отказали. У меня просто отступные были 10 миллионов евро. Если бы КДК признал виновными их, то они должны были выплатить мне эти отступные, если бы я нарушил контракт – естественно платил бы я. То есть это никак не могло решиться в мою пользу.

Дальше был полный бред. Переезды по 24 часа в Грозный на автобусе за «молодежку», поездки за «Краснодар-2» в Махачкалу. Я просто существовал на полях этой академии, как зомби. Мне каждую неделю давали список тренировок. Только в конце уже, в 2014 году, когда до конца контракта оставалось немного, они сказали мне оттуда просто уезжать. Когда тренировался индивидуально и когда Муслин рядом проходил, он делал вид, что меня не знает. Я думал, что-то поменяется, когда Муслина убрали, но нет. Его, кстати, почему убрали: он начал контактировать с другим клубом и поступил как настоящий подлец по отношению к Сергею Николаевичу.

– Злитесь на Галицкого?

– Нет, скажу больше, я его уважаю. Он фанатик бизнеса, это все перенес на футбол. По истечении времени понимаю, что, возможно, так же поступил бы. Либо верить своему генеральному директору, либо какому-то Олегу Самсонову, которого знаешь двадцать дней. Просто Галицкому преподносили все так, что я люблю деньги больше, чем футбол, но это совсем не так.

В футбольном клубе «Краснодар» высказывания Самсонова комментировать на стали 

***

– После «Краснодара» вы поиграли в ФНЛ. Ощущения?

– В «Тюмени» тренер с вратарем играли в свои игры. Приехали на игру, в раздевалке сидим, со мной рядом вратарь. Тренер дает установку на игру, постепенно встаем и выходим. Вдруг тренер говорит вратарю: «Не переживай, все будет нормально». Я смотрю, думаю: «Что значит это нормально?» Играем, счет – 1:1. 70-я минута, парень из команды соперников пробивает в одну сторону, а вратарь падает в другую. После матча спрашиваем, что случилось. Он говорит, то ли его что-то ослепило, то ли что-то увидел. На следующий день собираемся, смотрим этот момент. А там просто цирк: игрок в один угол бьет, а тот в другой падает. Мы подходим к нему: «Что за бред?» Он такой: «Парни, я играл, я ничего не делал, не сдавал. Приходит тренер: «Нельзя осуждать людей, вы все 25 человек не правы, вратарь молодец». Мы говорим: «Мы с ним тренироваться не будем». А тренер спрашивает: «Как не будете? Давайте разбираться!» Закончилось тем, что он сам себя закопал. Признался во всем президенту клуба и уехал.

– В «Спартаке-Нальчике» вас тренировал Юрий Красножан. Почему в России с ним вечно происходили странные истории? Например, в «Локомотиве».

– Красножан – это топ-тренер. Он любит футбол, он живет футболом с 9 утра до позднего вечера. Он никогда не кричал, не нервничал, очень уважительно общался. А историю с «Анжи» даже не стоит поднимать. Это полный бред. Сто процентов, что ничего такого не было. Я с ним разговаривал и знаю его как человека. Он сразу отошел от всего этого в сторону и сам ушел из «Локомотива».

– Другие воспоминания о Нальчике?

– Время в Нальчике – одно из лучших. Становление характера, становление как человека. В 2007 году отыграл первый сезон за «Нальчик», вернулся из аренды в «Зенит». Сарсания и Дик (Адвокат – Matchtv.ru) говорят мне, что все замечательно. Еще один сезон в аренде и будешь играть в основном составе. Я поехал обратно в Нальчик, играем на выезде против «Зенита» – хлопаем их 4:3. Все, думаю, все конец, в «Зенит» не вернусь. Потом играем дома против «Зенита» – 2:2. Я в игровом моменте подкатился под Тимощука. Адвокат мне кричит: «Тебе кто деньги платит?» Тогда понял, что мне точно конец.

– Как вы вообще оказались в «Зените»?

– Я тренировался в Чехове в составе «Академики» – это проект Сарсании. В 15 лет меня посчитали неперспективным. Ушел в общагу и стал учиться в РГУФКе, играя за университетскую команду «Спортакадемклуб», и параллельно начал искать работу курьером. Слава богу, не нашел. Как-то пришел на игру, а на нее приехал спортивный директор «Бордо». Я сыграл удачный матч и меня пригласили на стажировку в клуб. Представьте: два года жил в общаге, кушать толком было нечего – и вдруг позвали во Францию. Приехал в Бордо, я без языка, вообще ничего не понимал. Неделю тренировался с молодежкой, а потом меня сразу перевели в основную команду. С бразильцем Денилсоном в квадрат играли, Шамах был со мной – на него там все молились.

Во Франции меня все устраивало, но, видимо, «Бордо» и Константин Сергеевич не договорились. Он позвонил мне и сказал возвращаться в Москву, подписывать контракт с «Зенитом». Сейчас я понимаю, что упустил возможность играть в Европе. Но я на тот момент не понимал, а подсказать некому было. Вообще с «Академикой» мы часто ездили за границу. Жили в лучших гостиницах, нас одевали, обували. Однажды наши вратари в хорошем отеле додумались поставить дорогой стол на плиту и включили ее. Ушли на завтрак, а там номер горит. За стол отдали 400 евро.

– Как вас встретили в «Зените»?

– В «Зените» тогда был Петржела и еще четверо парней из «Академики». Больше всех впечатлял Аршавин: я считаю, это легенда российского футбола, талантище. Он такие вещи делал, на три шага вперед думал.

«Кто называет его чипсоедом, сам и есть чипсоед». Георгий Черданцев – о том, закончил ли Аршавин вообще все

Наиболее расположен к общению был Фатих Текке – нападающий очень высокого уровня. Если у него был момент, он четко клал. Просто он не в тот момент попал. Еще застал корейцев – Ким Дон Джина и Ли Хо. Ким – нормальный защитник, а Ли Хо отдавал только назад и поперек. Мы смотрели постоянно игры и думали: «Когда же ты обострять начнешь?»

После тех матчей в 2008-м году думал, что «Зенитом» уже все, финиш. Но меня взяли на сбор со Спаллетти, а этот сбор стал лучшим за всю карьеру. Газеты писали, что остаюсь в «Зените», я в это уже сам даже поверил. Последний день сборов, собрали кружок. Разминка, тренеры что-то говорят. Гарик Денисов подколол Спалетти, все засмеялись. И так получилось, что мы взглядами встретились с Лучано. Тот попросил Игоря Симутенкова подойти ко мне и перевести: «Надеюсь, что другой тренер будет заставлять его меньше смеяться». Я говорю Игорю: «Спроси, мистер это серьезно?» Оказалось, что да. Возможно, дело в том, что тогда приехали Розина и Хусти – на мое место был либо один, либо другой. Потом, когда уже играл за «Крылья» против «Зенита», Спаллетти подошел ко мне и сказал: «Олег, ты очень прогрессируешь». Выразил какое-то свое почтение таким образом.

– Вы вместе играли с Борисом Ротенбергом.

– Да мы были не просто партнерами по команде, а близкими друзьями, к тому же он крестный моего старшего сына. Боря – это человек с большой буквы. Многим стоит посмотреть на то, как он тренируется, как он отдается. Он очень разносторонний человек, очень умный. В него много вложили и мама, и папа.

– Вы почему-то до сих пор не рассказали ни про одну травму. Были обидные?

– Когда перешел в «Химки», поехали на сборы в Турцию. Едем в автобусе на поле, Саша Антипенко говорит: «Не садись на то сиденье в углу». А я привык в любом автобусе сидеть именно на этом месте. Он такой: «Не садись, там пять человек порвали крестообразные». Я все равно сажусь туда, выхожу на тренировку – мне чудак связки рвет. «Кресты» не сильно пострадали, но порвал боковую.

«Хирург сказал вскрывать колено, засовывать камеру и смотреть». Как любить футбол после трех операций на крестообразных связках

***

– Понятно, что бизнес, понятно, что после простоя в «Краснодаре» трудно было вернуться в премьер-лигу, понятно, что в ФНЛ весело, но вам всего 28 лет. Не обидно так рано заканчивать карьеру?

– Я приехал в «Факел» (последний клуб в карьере Самсонова – Matchtv.ru) не для того, чтобы заканчивать. Каждую тренировку отдавался постоянно, болельщики ходили, мне очень хотелось там заиграть. 9 июля я подписал контракт с клубом, а 12 июля уже был первый тур с «Тосно». 70-я минута матча, мне парень попадает в колено при столкновении. Я думал, что опять связки, ногу не мог согнуть. Доктор говорит: «Опухоль, но ничего серьезного». Сделали МРТ, говорят, что жидкость. Я бегаю, колено болит, играл с болью. Принимаю решение сделать паузу месяц. Боли не проходят. Принимаем решение закачивать мышцы, все под наблюдением медицинского штаба. Не помогает. В отпуске принял самостоятельное решение лететь в Германию.

В Германии сделали МРТ, смотрят на меня: «Ты что, дурак? У вас что, такая медицина?» Оказывается, у меня был перелом кости и частичное повреждение крестообразной связки. Он говорит: «Тебе даже ходить нельзя, а ты в футбол играл». Видимо, в «Краснодаре» такую основательную базу сделал, что колено выдержало.

Звоню в Воронеж, а они долго не думают: «Олег, давай разрывать контракт». Разорвали, так и закончилась моя история. Позвонили только из питерского «Динамо», но я сказал, что буду заниматься другой деятельностью. И знаете, я от нее сейчас получаю удовольствие. Моя цель – добиться успеха в строительном бизнесе. ­Я хочу построить место, где люди будут строить жизнь.

Текст: Глеб Чернявский, Иван Карпов