Сайт болельщиков ПФК "Спартак-Нальчик"

На прошлой неделе в Минске гостил Юрий КРАСНОЖАН. Знаменитый российский тренер проведывал приятелей — Анатолия Юревича и Владимира Белявского и попутно наблюдал за устройством ведомого ими “Энергетика”-БГУ.

Такому визиту способствовал свободный график, нарисовавшийся в жизни нашего героя. После ухода из сборной Казахстана почти два года назад Юрий Анатольевич окунулся в творческий отпуск. Возможно, это такая компенсация громких событий, бурливших в карьере Красножана ранее. В конце нулевых в нальчикском “Спартаке” он нажил репутацию одного из лучших российских специалистов. Затем последовали престижные назначения в “Локомотив”, “Анжи”, “Кубань”. Однако оттуда Красножана всякий раз довольно быстро и при невыясненных обстоятельствах выпроваживали. Обо всем этом мы и поговорили с 54-летним тренером за чашкой кофе.

— Какова цель вашего приезда в Минск? Стажировка — не совсем подходящее слово?

— Скорее это такой частный визит к друзьям, которые сейчас реализуют интересный проект. С Анатолием Ивановичем Юревичем и Владимиром Ивановичем Белявским мы пересекались в Казахстане, где они занимались футбольными центрами, а я работал с национальной сборной. Когда взаимодействуют люди, близкие по духу, пониманию футбола, у них завязываются отношения. Каждой встрече мы рады. Хотелось пообщаться и посмотреть на все своими глазами. Воодушевлен тем, что увидел. Хотя другого и не ожидал. Качественная работа, подготовка не только футболистов, но и тренеров... Понятно, что проект пока в зародыше. Но за те пять с половиной месяцев, что он существует, пройден серьезный путь.

— Не смущало, что ехали в клуб только второго дивизиона?

— Я ехал не в клуб, а к друзьям. Абсолютно никакого смущения не испытал. Что еще впечатлило? Во-первых, Анатолий Иванович — со своим видением, глубиной знаний, стилем руководства. Во-вторых, заинтересованные глаза молодых тренеров, которые пришли постигать профессию к хорошим учителям. В-третьих, сами ребята, их отношение к делу, настрой на работу. Ну и, естественно, методика, которая исправляет недочеты, допущенные при подготовке футболиста в более раннем возрасте.

— Как вы познакомились с Юревичем?

— Впервые узнал о нем от Юрия Геннадьевича Свиркова, который работал на Украине в Запорожье. Как-то Свирков позвонил и сказал, что они с коллегами хотели бы приехать на стажировку в нальчикский “Спартак”. Ответил: отправляйтесь лучше в ЦСКА, “Спартак” московский, “Арсенал”, “Милан”... Но там пожелали именно в Нальчик. Приехали, пообщались... Вскоре встреча с Юрием Геннадьевичем переросла в совместную работу. У нас был плодотворный период. Мы и школу создали при его непосредственном участии. В беседах он рассказал, что в Беларуси есть тренер с, казалось бы, оригинальным видением. Но, как мне теперь думается, это видение единственно верное. Стало интересно. Когда я был в Минске со второй сборной России, встретились и пообщались. Так отношения и завязались. Может, это и громкие слова, но родственные души встретились. Анатолий Иванович стал для меня старшим товарищем, человеком, помогающим развиваться. Какое-то время я без работы. Эта поездка — словно возвращение в профессию. С Анатолием Ивановичем быстро входишь в рабочий тонус.

— Вы ведь хотели привлечь Юревича в свой штаб в “Анжи”?

— Да, но мое пребывание там оказалось краткосрочным. Может, со временем идея о совместной работе и будет реализована.

— История, которая характеризует Юревича как специалиста и человека?

— Посчитайте его воспитанников, которые заиграли на хорошем уровне. Посчитайте его воспитанников, ставших впоследствии тренерами. Он сам насчитывает двенадцать главных тренеров, которые работают на высоком уровне в разных странах. Вот вам и история. Все ведь не случайно. Это говорит о системности, о глубине понимания профессии. Но с ним любопытно общаться не только на футбольные темы. Много ответов находишь на жизненные вопросы. Ему интересно все: театр, эстрада, классическая музыка, экономика, политика… Эта многогранность подкупает. Каждая встреча — новая серия интересного фильма. Время летит так быстро, что четырех-пятичасовые беседы могут казаться короткими.

— Приехав в Минск, сразу вспомнили матч вашей второй сборной России против олимпийской сборной Беларуси?

— Нет. Это просто часть твоей жизни. Ты знаешь, что был здесь. Помнишь, что за игра состоялась. Ностальгии не ощутил. Но содержание той игры запомнилось. Вели 3:0 после первого тайма, потом немного расслабились, закончили 3:2... Вообще сам проект второй сборной России остался в памяти. На мой взгляд, он был организован своевременно.

— В прессе вы фигурировали в качестве кандидата на пост тренера сборной Беларуси...

— Не знал об этом.

— Подобная работа была бы вам интересна?

— В сборной своя специфика. Нет каждодневного общения с футболистами, но есть другие функции. Анализ, планирование... Конечно, работа со сборной Беларуси могла бы меня заинтересовать.

— С Артемом Радьковым, тренирующим в “Энергетике”, вспомнили “Терек”?

— Вспомнили. Очень рад, что поработал с ним и что сейчас встретились. Вижу, что начинающий тренер, как и команда, делает семимильные шаги в становлении. На мой взгляд, растет сильный специалист.

— Работа с кем из белорусских игроков оставила самый заметный след в вашей карьере?

— Дольше всего поработали с Виталиком Ланько. Замечательный человек, искренний в общении. Артем Концевой... Побывал в московском “Спартаке”, но приехал в Нальчик простым, чистым парнем. Вообще белорусов отличают искренность и порядочность. Эти качества сегодня не всегда характерны людям, футболистам в том числе. Антон Амельченко... У него, правда, было не так много игровой практики, но это никоим образом не сказывалось на отношении к делу и атмосфере в коллективе. Максим Жавнерчик — парень с характером. Хотя его ершистость тоже не шла команде во вред. Наоборот, он был способен завести партнеров. Помню и Игоря Тарловского. Правда, он не так много поиграл в Нальчике. Как у него дела, кстати? Пользуясь случаем, передаю всем большой привет.

— В российской премьер-лиге сейчас практикуют сразу четыре тренера-белоруса. На ваш взгляд, с чем это связано?

— Мне трудно судить. Тренеры по-разному входят в клубы. Но не отметить подготовленность белорусов нельзя. То, что это специалисты хорошего уровня, сомнению не подлежит. Они заслужили приглашения. Кстати, двое — воспитанники как раз Анатолия Ивановича. Из шестнадцати главных тренеров премьер-лиги четверо — белорусы. Наверное, есть смысл говорить о белорусской тренерской школе. Существует ли она на самом деле, не знаю. Но вот наличие школы Юревича — это факт. Кроме тех двенадцати тренеров, хватает же и помощников.

А из специалистов, работающих в России, как-то не доводилось встречаться только со Скрипченко. А так со всеми знаком. Приглашали кого-то из игроков “Шерифа” — начали общаться с Кучуком. Встречались с “Карпатами” и “Севастополем” — познакомились с Кононовым. На сборах пересекались с Гончаренко.

— Один из самых популярных запросов в интернете касательно вас: “Где сейчас Красножан?” Как на него правильнее всего отвечать?

— Готовится к работе. И эмоционально, и профессионально... Однажды приходит время, когда тебе не все нравится в той системе, которая функционирует. И нужно разобраться: она не нравится настолько, что из нее надо уйти, или же можно все равно создать свой мирок. Возьмем для примера Анатолия Ивановича, который строит, как он говорит, государство в государстве. Плюс дали о себе знать семейные дела, на которые раньше не хватало времени. Всем нам порой надо заняться и здоровьем.

— Есть мнение, что тренером сборной должен быть специалист в годах. Комфортно ли вам было работать в Казахстане в молодом, по тренерским меркам, возрасте?

— (Улыбается) Я польщен, что вы меня называете молодым. Зрелость важна. Но определяющие факторы — модель и стратегия, с которыми ты приходишь. В Казахстане мне было комфортно. Вспоминаю о стране с теплотой. Почему тогда не остался? Много причин. Иногда понимаешь, что нет возможности продолжить начатое. Когда срываются товарищеские матчи, пропадают целые европейские окна, игнорируются предложения... Если бы организационные вопросы решались своевременно и качественно, не ушел бы оттуда. Это были два года плодотворной работы.

— Тренерский путь вы начали с обычной общеобразовательной школы. Какие остались воспоминания?

— Яркие и добрые. До сих пор дружу с учениками, не говоря уже о коллегах. Тот период длился пять лет. Но я понимал, что это ступень в профессиональном становлении. Найти лучшую площадку для старта трудно. Имею в виду методику. Простой пример. Я не гимнаст, но детям важна наглядность. И ты уже начинаешь постигать гимнастику. А со временем становишься и баскетболистом, и волейболистом... С другой стороны — дисциплина, опыт общения. Научишь малыша — научишь и взрослого. Очень доволен, что моя карьера началась именно так. Этот опыт дорогого стоит.

— Трудные дети попадались?

— Вспоминается один класс, где из двадцати четырех человек неуспевающих было двадцать два. Убрали одного классного руководителя, другого... Учителя физкультуры редко назначают на такую должность. Но мне посчастливилось полтора года поработать в этой роли. В итоге все благополучно закончили восемь классов. Все зависит от того, с каким настроем ты подходишь к работе. Интерес должен превалировать над сложностями. А это было очень интересно. Я пришел в школу, когда мне было двадцать три. А старшеклассникам — семнадцать. Считай, одного поколения. Нужно было выстроить рабочие отношения. Но и не забывать, что ты как будто общаешься с друзьями, которых надо организовать.

— В 2008-м вы выдвигались от “Единой России” кандидатом в депутаты местного парламента. Зачем вам это было нужно?

— Партия сказала “надо”, комсомол ответил “есть”. Это было решение президента республики. Учитывая, сколько усилий он вложил в “Спартак”, отказывать не хотелось. Хотя по своей воле я тогда об этом, наверное, и не подумал бы. Когда “Единая Россия” прошла в парламент Кабардино-Балкарии, понял, что в связи с профессией мое пребывание там будет эпизодическим. А вот в работе горсовета я принимал более деятельное участие.

— Вам нравилось в политике?

— Мне вообще политика не нравится. Но было интересно знакомиться и общаться с видными людьми города, участвовать в жизни Нальчика.

— Сейчас вы уже готовы к работе со звездами калибра Это"о и Роберто Карлоса?

— Звезды — на небе. Судить трудно. Я могу считать, что готов. Кто-то — что наоборот. Но суть в том, что каждый должен заниматься своим делом. Футболист — играть. Тренер — тренировать. Менеджер — придерживаться клубной философии или создавать ее там, где она отсутствует. Баланс не должен нарушаться. Важна и рабочая атмосфера в коллективе.

Футбол сейчас на интересном этапе развития. Посмотрите, что творилось в мировом футболе в это трансферное окно. Шесть-семь игроков просто наплевательски относились к своим контрактам, клубам. Когда-то им было за счастье там оказаться, а сейчас команда уже вдруг не нужна. Они пропускали тренировки, подвергались штрафам, но, несмотря ни на что, продолжали гнуть свою линию. Такое поведение можно объяснить: футбольный век недолог, и футболист имеет право определять, где и как реализовать себя. Но это право не отменяет обязанности, взятые на себя при подписании контракта. Где-то агент перехитрил менеджера при составлении соглашения, где-то проявились проблемы с воспитанием, где-то перепутали функции — и на выходе имеем истории, совсем не украшающие футбол. Неслучайно ФИФА озаботилась ситуацией.

— Почему раньше такого не было, или, если было, в меньшей степени?

— Не задумывался над этим. Мы можем просто рассуждать. Раньше в футбол не вкладывались такие деньги, которые сейчас инвестируют бизнесмены из Катара, Китая... Возможно, создавая свои проекты, финансовые элиты способствуют изменению приоритетов и подмене понятий о морали и этике. Индивидуальные амбиции стали превалировать над коллективной работой. Неуважение к традициям, отсутствие клубного патриотизма теперь можно объяснить возможностью больше заработать. В спорте высшего уровня вместо “быстрее, выше, сильнее” начинают главенствовать законы шоу-бизнеса. Кто-то из немецких тренеров даже предположил, что, не исключено, придет время, когда игроки будут, как актеры, ходить по театрам и принимать участие в одной постановке, другой... При этом значимость футболиста трудно переоценить. Так же как и вклад тренера, особенно детского, в его подготовке. А без спонсорских денег сложно представить развитие игры. ФИФА предстоит найти непростое решение, учитывающее интересы всех сторон.

— Сейчас, задним умом, строили бы отношения с топ-игроками “Анжи” по-другому?

— Вероятно. Но люди ведь с трудом меняются. Человек может подстроиться под ситуацию. Однако, чтобы кардинально измениться, такое случается редко. После ухода из “Анжи” довелось участвовать в совещании тренеров в штаб-квартире УЕФА в Ньоне. С докладом о взаимодействии тренеров с футболистами топ-уровня выступал Энди Роксбург. Ха, выяснилось, что половина моих решений при общении с топами оказались, с его точки зрения, неправильными. На Востоке говорят: в жизни нет ошибок, есть опыт. При этом умные люди все-таки должны совершенствовать принципы, если у них возникли проблемы.

— Вы говорили: наверное, мне не удалось перестроиться под новую систему ценностей. По- прежнему не перестроились?

— От Анатолия Федоровича Бышовца однажды услышал фразу, которая понравилась: “Время не натянешь на себя”. В том смысле, что мы его не изменим. С одной стороны, если подстраиваешься под него, ты теряешь себя и тебе некомфортно. С другой — ты не можешь быть неизменным, как гранитная стена. Где та грань, до которой можешь меняться, решаешь только ты.

— Правда, что в “Анжи” вам предлагали купить Серхио Рамоса, Нани и Хамеса Родригеса, а вы отказались?

— Нет, предлагали Диарра и Алекса. Я, в свою очередь, предлагал Фертонгена, Алдервейрелда, Хави Мартинеса... Тогда это были молодые футболисты, которые могли достичь того уровня, которого, собственно, и достигли. Почему не подписали? “Анжи” был проектом других людей. И не я определял, кого приглашать.

— После истории с возможной прослушкой телефона людьми из “Локомотива” стали общаться по мобильнику осторожнее?

— А я ничего плохого тогда не говорил. И сейчас не говорю. Как общался, так и общаюсь. Хотя в последнее время телефон стал только отвлекать. Так хорошо без него! Он лежит в одной из комнат дома. Я перестал бежать к трубке по каждому звонку. Лишь вечером просматриваю, перезваниваю.

— Женщина и футбол — понятия несовместимые?

— Пожалуй, совместимые. Сейчас мы видим, что появляются женщины-арбитры. И речь не только о немецкой судье. В Нальчике одна девушка уверенно работает ассистентом. Не думаю, что есть какая-то несовместимость по гендерному признаку. Глубина понимания предмета — вот что важно.

— Ольга Смородская — единственный человек, родившийся в Беларуси, с которым у вас не сложились отношения?

— Не знаю... На каком-то этапе эти отношения складывались, на каком-то — нет. Насколько мне известно, Ольга Юрьевна не так долго прожила в Беларуси. Поэтому, может, ей и не характерны те черты, о которых мы говорили выше.

— Те обвинения в договорняке — полный бред?

— Конечно. Абсолютно.

— Согласны, что ваш уход из “Кубани” похож на уход Гончаренко?

— Из “Кубани” многие уходят похожим образом. Овчинников, Хохлов, Ташуев, тот же Петреску, хотя он поработал чуть дольше остальных... Люди за свои деньги играли в футбольный менеджер. И условия игры были понятны только им.

— Главный урок, который вынесли из отставок, случившихся с вами в “Локо”, “Анжи” и “Кубани”?

— Первый: уровень гибкости и приспособляемости у меня не тот, который был необходим в тех случаях. Второй: сегодня лимитирующее звено не столько футболисты и тренеры, сколько менеджеры. Их решения подчас не поддаются объяснению.

— В последние пару лет вам нередко поступали предложения о работе в премьер-лиге. Почему не принимали их?

— Уже говорил: были семейные дела. Есть и вторая причина. Раньше практически никому не отказывал и принимал все предложения, особо не задумываясь, какие нюансы могут возникнуть. Сейчас осознаю, что не все проекты интересны. Нужно пристально всмотреться, понимают ли люди, как идеи станут реализовываться. Популизм это будет или действительно работа? Необходимо быть тоньше в выборе.

Сергей МОРДАСЕВИЧ, "Прессбол" (Беларусь)